И все бы вынесла Тася без ропота и смиренно, как наказание за свой
дурной нрав, но одного она вынести была не в силах: она не могла научиться тем фокусам и акробатическим проделкам, которым обучал ее ежедневно хозяин.
Неточные совпадения
Чем
нравом кто
дурней,
Тем более кричит и ропщет на людей:
Не видит добрых он, куда ни обернётся,
А первый сам ни с кем не уживётся.
— Именно, — подхватил Пенкин. — У вас много такта, Илья Ильич, вам бы писать! А между тем мне удалось показать и самоуправство городничего, и развращение
нравов в простонародье;
дурную организацию действий подчиненных чиновников и необходимость строгих, но законных мер… Не правда ли, эта мысль… довольно новая?
Мы переехали в город. Не скоро я отделался от прошедшего, не скоро принялся за работу. Рана моя медленно заживала; но собственно против отца у меня не было никакого
дурного чувства. Напротив: он как будто еще вырос в моих глазах… пускай психологи объяснят это противоречие, как знают. Однажды я шел по бульвару и, к неописанной моей радости, столкнулся с Лушиным. Я его любил за его прямой и нелицемерный
нрав, да притом он был мне дорог по воспоминаниям, которые он во мне возбуждал. Я бросился к нему.
Он с подробностью описал мой ум,
нрав, наклонности и предсказал будущее их развитие; описал также мои недостатки: хорошая сторона изображена была ярко, предвещала много доброго, а
дурная — очень снисходительно и с уверенностию, что время и опытность не дадут ей укорениться.
Нельзя не видеть, что в этих статьях более выводится на сцену
дурная сторона
нравов, и за это нельзя осуждать «Собеседник».
В нем сосредоточивалось все, что составляло цвет тогдашней литературы; его издатели были люди, стоявшие по образованию далеко выше большей части своих соотечественников; стремления их клонились именно к тому, чтобы изобразить
нравы современного им русского общества, выставив напоказ и
дурное и хорошее.
Наконец он так надоел всем
дурным своим
нравом, что учитель серьезно начал думать о средствах к исправлению такого
дурного мальчика и для того задавал ему уроки вдвое и втрое большие, нежели другим; но и это нисколько не помогало. Алеша вовсе не учился, а все-таки знал урок с начала до конца, без малейшей ошибки.
В 1745 году, когда Петру Федоровичу было семнадцать лет, его женили, и он проявил свой
нрав как человек уже самостоятельный. Болезненный, бесчувственный телом и бешеный
нравом, с грубыми чертами вытянутого лица, с неопределенною улыбкою, с недоумевающими глазами под приподнятыми бровями, «ужасно
дурной» после оспы, по словам его жены, Петр Федорович не скрывал радости при победе пруссаков над русскими.